Юрий Проскуряков
Пабло Пикассо русской провинции. Эскизный портрет
творчества Владимира Солянова
Начинается
период поисков триединства, наиболее глубокий и до сей поры не оконченный
цикл живописных произведений и рисунков, в которых художник пытается
подытожить не только усилия своей творческой жизни, но и в определенной мере
подвести черту под исканиями авангардистов XX века. Как результат культурный
зритель на редких выставках оставляет восторженные записи в книге отзывов, музеи
покупают некоторые картины, а искусствоведы ведут бесплодные споры, не
располагая необходимым для анализа такого творчества теоретическим инструментарием.
Со временем
картины Солянова все ярче начинают проявлять свою эсхатологическую предсказательную
природу. Художественная форма в них автоматизируется, зритель превращается
в сканирующий автомат, при этом его менталитет и духовность как бы удаляются
в глубину изображения, а грубая материя (животное начало) остаются перед
картиной. Эсхатологическое значение изобразительных символов Солянова
превращается в предсказание роботизации человека. Человек как творящее и самотворящее
существо оказывается изолированным от метафизики и сферы духовного, божественного.
Предсказание приобретает окончательный характер. За ним уже ничего не
следует, так как лежащий в основе произведения канон, отраженный сам в себе,
уже не может получить дальнейшего развития и продолжать индивидуализироваться.
Медитативная сила абстрактных полотен Солянова останавливает движение
психики воспринимающего, автоматизируя сам процесс медитации, что и приводит
в конечном счете к эффекту селекции зрителя на "потерявших сопротивление"
(роботизированных) и "усиливающих сопротивление" (отрицающих сам канон,
выходящих за пределы управляющей силы).
Последние годы
художник продолжает активные творческие поиски. Он впервые обратился
к портрету. Создал серию выразительных нефигуративных негеометрических абстракций,
и завершает одно из главных дел своей жизни - создание визуальной среды
Магесты, специального помещения для духовных практик, исполненного в
виде зала постоянной художественной экспозиции. Поставленные в два ряда друг
над другом громадные, более чем двухметровые живописные полотна создают
грандиозную экспрессию, приводящую, по мысли художника, к духовному очищению
погруженных в эту среду зрителей.
Сижу за столом
в маленькой комнатушке, заполненной картинами и книгами. Негде повернуться.
В газовой печи мурлычет огонь, нагоняя тепло, которое к утру выветрится
через щели старого ветхого жилья. Невообразимый контраст суперсовременного
творчества и быта городских трущоб начала XIX или уж бог знает какого
века. Художник надевает телогрейку, включает музыку. Чайковского. Посвистывает
чайник. Малюсенькой пенсии хватает на чай, впрок заготовленную картошку
и краски. Авангардизм непобедим. Дух творчества продолжает жить, несмотря
ни на что.
Москва, 2002
