Александр
Елеуков
Псалмы,
сонеты и песни, печальные и благочестивые
винтажное
эссе
(иллюстрации Кристины
Зейтунян-Белоус)
в
начало
22 дня в сумасшедшем доме
(март-апрель 1982 - июнь-август 2006)
 (день
десятый. после депрессии)
Девятый вал
миновал.
Живы-не живы - пиратствуем,
ждем вал восемнадцатый...
Да здравствуют выжившие в депрессии,
перешагнувшие через боль!
Сам себе закажу мессу я,
сам уставлю яствами стол,
сам себе рубашку белую
выглажу. Праздник у меня пока!
Сижу. Ничего не делаю.
Подсаживается тоска...
27 марта 82
(о юных поэтах) Пишет девушка:
"мне понравились Ваши стихи. Они, правда, Ваши? Я тоже пишу" и
дает ссылку. Мне, честно говоря, давно неинтересны стихи, мне становится
грустно от необходимости читать их, но я добросовестно открываю
страничку и читаю...
Я люблю поэзию, но
я давно нашел своих любимых поэтов и любимые строчки. Мне не нужно снова испытывать
чувства и душу переживанием чужих опытов стихосложения. Мне не нужно... Мне не
нужно даже перечитывать Рембо, Пруткова, Мандельштама, Уитмена, я просто знаю,
что на свете есть та гармония смысла и его звучания, которая позволяет мне быть
в мире с миром.
Почему же я все-таки
считаю себя обязанным читать эти зачастую неуклюжие, а порой искренние до неловкости
тексты? Что заставляет меня искать деликатные выражения для ответа? Неужели только
память о себе - юном поэте, так жаждавшем признания? Только сочувствие
к себе, бывшему? К чему бы эта ответственность перед словом, перед
порывом, перед наивностью?
Пишите, барышня,
обязательно пишите! Пишите для себя повзрослевшей и поумневшей, для детей и внуков!
Пишите в память об опыте чувств, в назидание и для умиления! Как угодно пишите...
Только, ради бога
же, не считайте это все поэзией. Слова, не обращенные к читателю, не предполагающие
его, не уважающие его слух и чувства - не поэзия. Не вылюбленное, не выношенное,
не рожденное с кровью - не поэзия...
Вот и вычеркну
напрочь этот стих - "день десятый. после депрессии" - словно и не было
его.
|
