ОТ РЕДАКЦИИ. КУЛЬТОВАЯ ЭССЕИСТИКА И ВОИНСТВУЮЩЕЕ ЭСТЕТСТВО. ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К АЛЬМАНАХУ ЭСТЕТОСКОП.2014_ПРОЗА

[...] В произведениях, собранных под обложкой этого альманаха, перед читателем встает мир незнакомый, отличный от всех других миров. События происходят невесть где – вне бытовых, исторических, национальных условий. Один из рассказов начинается словами: «Ужас и рок бродили во все века. Зачем же указывать время, к которому относится мое повествование?» Эти слова могли бы стать эпиграфом любого из произведений альманаха. Действие неизменно развертывается на фоне агонии изживающей себя культуры. Но это не есть картина разложения одряхлевшего быта – определенного быта, как, например, у некоторых французов, у кого так пленительно отразился закат католической Франции (Барбе д’Оревильи, Вилье де Лиль-Адан). В отличие от представителей европейской цивилизации наши авторы отражают дух конца вообще. Не в пример чужеземным художникам мы всегда были и будем современниками эпохи, дышащей концом.
Здесь следует упомянуть об особенностях символики современной нам прозы. Будучи по сути глубочайшими символистами, наши авторы, однако, обходят все традиционные античные и христианские условности, создают свои, уникальные символы. Но эти символы, непроизвольно возникшие из глубин души, запечатлены таким характером непреложной иератичности, точно рождены реальным ритуалом неведомых священнодействий. Стоя вне религии, современный русский писатель как бы дает алгебраические знаки религии вообще, не связанной ни с одной из культур, дает метафизику культуры и умирания вообще. Печать утонченности, изысканности, небывалая по четкости ни до него, ни после, лежит на всех образах, созданных им. Нет такого оттенка прекрасного, который был бы незнаком ему и не был изжит им. И эстетство становится той гранью, на которой заостряется сама проблема культуры, изобличается трагичность ее.
Эстетство наших авторов является искуплением – жертвенным искуплением – греха создания миллионов мертвых вещей: пустых храмов и дворцов, бесчисленных полотен, по которым дух никогда не водил кистью. Автор, томясь бездуховностью окружающего мира, пытается наново разбудить каждую вещь, теснее отпечатлеть себя на ней, – но обессилевшие изнеженные пальцы его тщетно силятся восстановить порванную связь между духом и материей и вместо того только плетут паутину, из которой душе его уже не выйти. [...]